суббота, 12 декабря 2015 г.

Предновогодняя история

Все случайности в жизни не являются таковыми, они закономерны. Они предшествуют чему-то, что нам потом предстоит узнать. Я в этом убеждаюсь ежедневно, потому что жизнь преподносит мне необыкновенные подарки. Сегодня я расскажу историю, которой почти 25 лет, но каждую деталь я помню, будто все это было не далее как вчера.


28 декабря 1989 года был днем особенным – мы наряжали елку. Из сарайчика заносили большие, припорошенные снегом, холодные железные сундучки с елочными игрушками. Многие из причудливых игрушек разменяли не один десяток лет и украшали новогодние елки еще моих прадедов. В углу большой комнаты стояла высокая, под потолок, ель. Обычно елку мы наряжали вместе со старшим братом, мне разрешалось брать самые простые игрушки и вешать их на нижние ветки – даже если игрушка разобьется, что случалось, когда я второпях привязывала ее на тонкую ветку, взрослые не станут ругать.

Не знаю почему, но, сняв газетную обертку с хрупкого стеклянного мишутки с гармошкой, мне захотелось спрятать его, чтобы вечерами, когда никто из взрослых не видит, разглядывать его и рассказывать ему шепотом сказки. В большой тумбе у меня была своя собственная полка, там я хранила все свои самые важные вещи – раскраски, гербарии, обрезки разноцветных тканей и многие другие сокровища. Туда-то я и решила спрятать игрушку. Тумба стояла чуть боком, углом к стене и когда я полезла открывать ее, очень сильно ударилась левой ногой о выступающий край. Все бы ничего, но острая боль, которую я испытала в первые несколько секунд, стала нарастать и уже стала совсем нестерпимой к ночи…

Отец, вернувшийся с дежурства, осмотрел меня и велел маме нести бинты. Мне наложили тугую повязку, но на утро, когда мы с бабушкой остались одни, нога моя опухла и я уже не могла ходить, бабушка волновалась и поминутно измеряла мне температуру. Потом среди дня, что случалось крайне редко, приехал отец. Он скинул дубленку, и я увидела, что он так торопился, что даже не успел снять белый халат. В какие-то считанные минуты, ловко орудуя тупоносыми ножницами, он наложил мне гипс. Я провалилась в сон. А когда проснулась, за окнами было уже темно, и все родные собрались у моей кровати, как это обычно бывало на день рождения. Отец с мамой спорили, бабушка плакала, брат молчал. Потом началось самое неприятное – меня увезли в больницу. Ногу, которая нестерпимо болела, смотрели, наверное, сотню раз. Срезали гипс, вертели ее и крутили, но лучше не становилось. Я температурила, слышала чужие голоса и встревоженный мамин, в сознание прорывались обрывки фраз и незнакомые названия – остеомиелит, аппарат Елизарова…

Так под самый Новый год я попала в краевую больницу, потому что в нашей, районной, сделать ничего не могли. В больницу меня положили вместе с мамой, потому что я была слишком мала. Так начались долгие дни болезни. Я помню нашу скромную белую палату, узкую кровать, окно, затянутое ледяными узорами, надоедливые бесконечные процедуры и уколы. Помню, как приезжали отец с братом. Мне тогда показалось, что брат, который был старше меня на 11 лет, стал еще серьезнее, чем прежде. И глаза у него были тогда грустные-грустные…

Еще помню мальчика Женю, который лежал в соседней палате, мы с ним часто играли, но все игры у нас были неуклюжими, потому что бегать я не могла, а Жене просто запрещали, у него было что-то не то с легкими, не то с сердцем. Большую часть времени я проводила или на процедурах или у окна, сидя на подоконнике, застланном клетчатым байковым одеялом. Я глядела в заснеженное окно и ждала, что вот-вот снова придут делать уколы. Обычно уколы делали очень больно, так, что оставались большие синяки с расплывчатыми краями. Как говорят медики «легкая рука» была только у одной медсестры, пожилой, кругленькой и очень добродушной женщины, которая всякий раз гладила меня по голове пухлой рукой и называла «внучка». Мария Филипповна почему-то старалась по мере сил не пропускать меня, иногда даже сама говорила другим медсестрам, что за мои уколы они могут не волноваться, она сама все поставит и отметит в потрепанном стационарном журнале. Она была очень скромная, одевалась почти бедно – я часто наблюдала в окно, как Мария Филипповна выходила из ворот больницы в стареньком коричневом пальто, но как удивительно оно ей шло! Что-то настоящее было в ней, какая-то стать и непередаваемое чувство собственного достоинства…
Я помню однажды, когда она ставила мне очередную систему, я заметила на воротнике ее скромного темного платья, выбивавшегося из-под отглаженного халата, изящную брошь с крупным мерцающим кристаллом. Я не удержалась и прикоснулась к нему свободной от системы рукой. Мария Филипповна улыбнулась и рассказала, что эта брошь – подарок ее матери, которая всю Ленинградскую блокаду хранила украшение, как реликвию и веру в светлые дни. Меня глубоко тронул ее рассказ, я часто видела эту брошку и придумывала разные истории, с нею связанные, которые, непременно происходили в далеком и прекрасном Ленинграде… 


В одно из своих редких посещений, отец привез нам с мамой книгу. Это был сборник рассказов для детей. Так случилось мое первое детское знакомство с творчеством Паустовского. На всю жизнь мне запомнился трогательный и грустный рассказ о бесстрашном растрепанном воробье Пашке, девочке Маше и ее маме-балерине. А еще в рассказе была брошь. Изящная брошь в виде хрупкого стеклянного букетика, который мерцал всеми огнями в руках Машиной мамы во время премьеры балета «Золушка»…Не знаю уж почему, но мне брошь представлялась не букетиком, а именно одним хрустально-мерцающим кристаллом, точно таким же, каким была брошь Марии Филипповны.


Дня выписки я очень ждала. За несколько месяцев я соскучилась по дому и родным. Однако эту радость омрачали минуты понимания, что с людьми, ставшими мне близкими в этих стенах, придется расстаться навсегда. Я грустила, Мария Филипповна тоже. В день, когда нас с мамой выписывали, я ждала Марию Филипповну, но она не появлялась в нашей палате. Я все прислушивалась к звукам в больничном коридоре, ожидая услышать ее шаги…

Приехал отец, мы стали спускаться в фойе, чтобы покинуть больничные стены, как к нам подбежала запыхавшаяся молоденькая медсестра. Обычно она работала в одну смену с Марией Филипповной. Отдышавшись, она сбивчиво рассказала, что в семье Марии Филипповны произошло горе, погиб единственный сын, и ее сегодня, конечно же, не будет. После девушка сунула крошечный бумажный сверток в мои ладони и также быстро убежала, как и появилась. Сверток я положила в карман своей цигейковой шубки и в каком-то глубоком расстройстве забыла о нем…


Спустя несколько дней, выйдя на прогулку с бабушкой, я обнаружила в своем кармане сверток. Развернув помятые бумажные листы, я увидела тонкую серебряную брошь с крупным мерцающим кристаллом. Ту самую, которая мерещилась мне в рассказе Паустовского «Растрепанный воробей», ту самую, которую я рассматривала во время болезненных систем, ту самую, которую Мария Филипповна по странному зову сердца решила подарить мне, странному и неуклюжему ребенку, которого, она знала, что больше никогда не увидит…

19 комментариев:

  1. Аня.. До слез тронула меня эта история.. Читая, просто видела всю картину, даже морозные узоры.. Какая-то невероятная симпатия зародилась во мне к незнакомой Марии Филипповне. И брошь... простая, но такая изящная.. Спасибо тебе, дорогая, за чудесную историю!

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Спасибо, Люда за твое неравнодушие и подлинный интерес. Да, все так и было, я помню все-все до мелочей. Удивительна детская память, выхватывает целые картины из жизни и хранит. Иногда эти события мне даже снятся, правда, редко, обычно таким снам предшевствует какое-то сильное потрясение.

      Удалить
  2. Анют, спасибо, очень новогодняя история! И такая добрая женщина, подарившая ребенку самое дорогое.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Елена, Вам спасибо, что читаете, что делитесь мыслями. Это очень важно для меня. Спасибо большое)

      Удалить
  3. Невероятная история, невероятная Марья Филипповна и невероятная Анюта... Привет из Грузии)))

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Настя, я так рада, что ты тут появилась :) Мне так не хватает твоего дружеского и очень надежного плеча. Как странно, когда человек рядом, не задумываешься об этом, а стоит человеку уехать - все становится до крайности осязаемым. Каждый раз вспоминая о тебе, желаю тебе всяческих удач и счастья сбывшейся мечты :)

      Удалить
  4. Анечка, твой рассказ достоин стать рассказом в чудесной книге. Пиши! Такая трогательная история и так чудесно написана...

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Светочка, спасибо милая. Я скучаю по твоему блогу. Как хорошо, что есть Инстаграм, нет-нет да появятся карточки из твоей жизни. Не теряйся!

      Удалить
  5. Это новогоднее чудо!!!!что бы помнила.....

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Да, Леночка, ты права. Я помню, правда помню. Такое не забывается.

      Удалить
  6. Очень тронула Ваша история! Слава Богу , что есть такие люди как Мария Филипповна, и спасибо Вам за рассказ!

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Спасибо большое, что читаете! Очень приятно видеть новых людей в блоге. Спасибо за добрые слова. Для меня это действительно важно.

      Удалить
  7. Ответы
    1. Ирина, спасибо Вам! Я очень рада, что мои детские воспоминания важны не только для меня.

      Удалить
  8. Анечка, нет слов...остеомиелит...один из страшнейших детских диагнозов...,у меня слегка волосы приподнялись на голове.
    Я много месяцев проходила практику в детском гнойном отделении, там работала наш хирург и гоняла нас на практику туда, это было испытанием для моих нервов. Я как медик могу вынести все, но детская больница - это мой личный ад. Каждое утро, перед началом дня я покупала пакет конфет-карамелек и к концу дня раздавала все полностью, мне так хотелось помочь этим малышам, конфетка это так мало, но хоть какое-то утешение после болючих-преболючих уколов.
    Слава Богу, что все хорошо закончилось и даже в этом у тебя есть светлые воспоминания.Брошь просто великолепная, такая изящная, ничего лишнего.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Анют, с диагнозом было все действительно страшно. Меня очень долго лечили. Болезнь удалось "погасить", но не бесследно. В результате я не была ни на одном школьном уроке физкультуры - физические нагрузки давали сильную боль, меня так и не приняли в танцевальный кружок, я очень долго хромала. Сейчас все хорошо, но на погоду травма дает о себе знать. Казалось бы столько времени прошло, а все равно тревожит. Вообще у меня с больницами много воспоминаний связано. Разных воспоминаний. Мой второй дом - барнаульская офтальмологическая больница, я там лежала каждые полгода по три недели. Тоже много чего было) Может быть, как нибудь "созрею" и расскажу))
      знаешь, это мы, взрослые, воспринимаем детскую больницу, как ад. А у детей другое восприятие, я вспоминаю свое детство и понимаю, что несмотря ни на что оно было счастливым и никакие уколы не омрачали невероятной жажды жизни и стремления к познанию окружающего мира.

      Удалить
    2. Я об этом и говорила - болезнь эта не проходит бесследно, я же это учила и знаю все возможные исходы, поэтому и очень сочувствую тебе.

      я тоже все свое детство провела в Одесской клинике глазных болезней. до 15 лет тоже каждые полгода. Зрение так и не поправили... как можно поправить то, что от рождения не дано)... последние 10 лет я там даже не показывалась, бесполезно))

      Удалить