Вазочка со сколом

Одна семья продавала дом. Высокий, старый, но добротный. Школьницей я часто ходила мимо этого дома, окружённого рябинами. На крыше - флюгер петушком - можно было узнавать направление ветра. Окна у дома большие, высокие, а за окнами жизнь. И душа. Непременно у этого дома была душа, уж слишком он был хорош и ухожен. 

Я знала только, что в этом доме живёт семья какого-то местного начальника. Не то в ГАИ он работал, не то в районо. И детей вроде было двое, я не видела их никогда, они были много старше меня.

Потом я уехала поступать в университет и забыла об этом доме. Началась другая жизнь, где не было места созерцанию старых домов.

Как-то, проведая маму, я снова увидела этот дом. Он будто изменился, стал понурым и холодным. У калитки стояли большие коробки, одну из них деловито заклеивал скотчем человек. Я подошла.

- Вы тоже на разбор хлама пришли? - спросил он меня.

- Да нет. А что за хлам?

- Разный. Дом продали со всей обстановкой, новым хозяевам ничего не надо. Избавляются потихоньку. Хрусталя тьма. Много выбросили, а что-то я забрал, буду самогон переливать в хрустальные графины. Пробки притертые - не выдохнется. 

- Почему же дом продали со всей обстановкой? - удивилась я. 

- А детям ничего не надо. Кто сейчас хрусталь дома держит? Пережиток социализма. А вы че, хрусталь любите? Нате вазочку. Целая.

Он подал мне небольшую розетку из соседней коробки. И снова занялся своим делом.

Вазочку я взяла, на донышке, чуть сбоку, машинально нащупала пальцами небольшой чешуйчатый скол. Было очень грустно. И не из-за этого скола.

Р. S. Сегодня я перемывала мой хрусталь. Расставила все, как следует. И вазочка со сколом живёт у меня до сих пор, служа мне верой и правдой.

Хризантема

Каждую весну мне хочется перечитывать "Мастера и Маргариту" . Впервые я взяла эту книгу в руки, когда мне было 12 лет.

Помню тёплый май, я сидела на скамейке у подъезда нашей трехэтажки и читала. Даже обложку помню - голубая с выдавленными на ней золотыми буквами. Я продиралась сквозь библейский сюжет второй главы, когда ко мне подошла соседка с первого этажа - учитель географии Эмма Николаевна. Она всегда с любопытством относилась ко мне, некрасивому и странноватому для своего возраста ребёнку, который постоянно что-то читал.

Эмма Николаевна была  матерью-одиночкой с двумя детьми. Дородная и очень уставшая женщина с ярко выраженной еврейской внешностью. Мне она казалась громкой, циничной и злой, я её откровенно побаивалась.

Увидев меня с книгой, она энергично приблизилась, а когда разглядела обложку, остановилась в растерянности. Что-то в ней изменилось, будто она сразу смягчилась что ли... 

- Знаете, Аня, читать "Мастера и Маргариту" нужно в состоянии острой влюбленности. Это произведение - о настоящей любви! 

И... она начала рассказывать мне об этой книге... Я не знаю, как долго я её слушала, но уже стало темнеть, а она все говорила и говорила, мне казалось, что резкие, крупные черты её гротескного лица будто стали другими, что вместо задерганной жизнью склочной тётки, которая ставит в дневники двойки размером с ладонь, рядом стояла образованная, умная, привлекательная женщина средних лет.

Потом мама позвала меня домой, мы расстались с Эммой Николаевной и я всю ночь, почти до самого рассвета, читала "Мастера и Маргариту". 

Я ещё много раз перечитывала эту книгу и в состоянии влюблённости, и нет, но всегда весной. Всегда. 

Сейчас Эмме Николаевне больше восьмидесяти, она живёт все в том же доме на первом этаже, получила звание заслуженного учителя РФ, вырастила и помогла получить образование сыновьям, бросила возделывать огород под окном и продолжает любить пироженки с маслом "как при СССР". 

Ещё я узнала, что её полное имя - Хризантема. Тонкое и поэтичное. Она так и не вышла замуж. Не случилось в ее жизни "произведения о настоящей любви". 

Иногда я вспоминаю ту майскую встречу и мне кажется, что рассказывала она мне не о "Мастере и Маргарите". 

P.S. Друзья, я завела еще страницу на Яндекс.Дзен. Если кому-то будет удобнее читать меня там, то вот: Место, где свет