Мои Ахматова и Пастернак

Это было на исходе 90-х. Сложное и жесткое время, когда белое и черное смешалось и породило непроглядную серость. И оттого еще более странно понимать, что именно на этот период пришлись самые счастливые годы моего детства. Поистине дети устроены иначе, а может быть, память просто хранит блики счастья и в нужное время подкидывает их в виде воспоминаний…

Я вспомнила об этих событиях случайно, перебирая книги. У меня есть такие экземпляры, которые со мной практически всю мою жизнь – перевожу их с собой с места на место и…перечитываю. Это мой самый дорогой багаж. Бывает так – открываю наугад и начинаю читать страницу за страницей. Среди старожилов моей библиотеки есть два увесистых тома с золочеными буквами на обложках – это Ахматова и Пастернак. История их появления в моей библиотеке не совсем обычна. Пожалуй, об этом и расскажу.

…Медный светильник с желтым стеклянным абажуром наполнял маленькую узкую комнатку приглушенно-теплым светом. Часы в массивной хрустальной оправе показывали начало второго ночи – до утра еще время есть, главное, чтобы мама не заметила полоску света, пробивавшуюся из-под не плотно притворенной двери. Иначе заберет светильник, а читать под одеялом с фонариком – не лучшая затея. Читать по всей ночи мне разрешалось только на выходных, а в остальное время – режим, школу никто не отменял. Мама строгая – нахмурит тонкие брови, попробуй – возрази.

Еще десяток страниц и библиотечная книжка о поэтах Серебряного века будет дочитана. Они, поэты, с их странным укладом жизни и непостижимыми стихами, давно не давали мне покоя. И вся это тема Серебряного века будто бы преследовала меня. Вот только на днях видела в продаже две книги из одной серии – Ахматову и Пастернака. Только видела, но в даже в руках не держала - продавец не позволила. Едва смерила холодным взглядом и попросила отойти от прилавка. Понимает ведь, что денег на такие дорогие книги у меня нет. «Наверное, у людей вообще нет денег на книги, – размышляла я, стоя у чуть завалившегося вбок прилавка, - даже популярные любовные романы и те одиноко стояли на ободранных полках».

Но то, что книги никто не покупал, мне давало надежду. Мне-то они были нужны! Вот как - позарез! Каждый раз после школы я заходила в магазин, проходила ряды всякой всячины, начиная от скрученных шлангов для полива и заканчивая универсальными электроплитками, и оказывалась у небольшого стеллажа, почти спрятанного за прилавком, где и стояли «мои» книги. Ах, какие они были красивые – в съемных розово-бордовых обложках с золотым тиснением, тяжелые, иллюстрированные невероятной графикой, сладковато пахнущие типографской краской…Но про запах типографской краски я узнала потом, а пока я изо дня в день ходила и проверяла их наличие на полках странного магазина. Про этот магазин тоже стоит рассказать отдельно: чего там только не было! В 90-х, наверное, все магазины были такими, продавали все и сразу: елочные игрушки не в сезон и постельные принадлежности, ткани для шитья безумных расцветок и семена для посадки диковинных цветов, дачные тачки с одним колесиком и различные чистящие средства. Удивительно просто, как среди этого всего барахла уживался покосившийся стеллаж с несколькими книжными полками. Неправдоподобными среди одноразовых любовных романов выглядели и два тома классики. Еще более странным, должно быть, казалось паломничество несуразной маленькой девочки в больших очках, которая подолгу стояла у высокого прилавка и, ничего не купив, всякий раз уходила. 

На мой 12-й день рождения я не ожидала чего-то особенного. В нашей семье дни рождения не праздновали. Скромный домашний ужин и все. И совсем было не важно, какие угощения на столе и что подарят, важно, что в этот день меня ни за что не ругали, чего бы я не натворила. В этот день, я получила неожиданный подарок от отца в виде денег. Это было вдвойне странно и сложно для моего восприятия: после развода с мамой отец не особенно интересовался моей жизнью, с праздниками не поздравлял, тем более, не делал подарков. Подаренная сумма была значительной – сто рублей. И я уже знала, на ЧТО я потрачу эти деньги.

В магазин я, наверное, бежала или летела... Не помню. Покупала, как во сне, а домой несла с гордостью. Мама, увидев покупку, удивилась, а когда узнала цену, то вздохнула, но за транжирство ругать не стала – в день рождения же все можно! 

Драгоценная пыль времени

«Сколько будут идти эти часы, столько будет биться сердце нашей любви», - говорила моя бабушка, показывая изящные позолоченные часики, подаренные ей моим дедом. Это был поистине дорогой подарок во всех смыслах, особенно в непростое послевоенное время. Хотя, жить и любить хочется всегда, во все времена, какими тяжелыми бы они не были.

Бабушка была строгой, холодной и спокойной, а дед наоборот – непредсказуемый балагур. Для нее первая встреча прошла незамеченной, а ему запомнилась. Шутка ли – полчаса ожидать на морозе, когда она примет привезенный в буфет хлеб – все с чувством, с толком, с расстановкой, что называется «по уму». Иначе быть не могло – война, на вес золота каждая пайка хлеба. Строгая буфетчица не соглашалась на компромиссы, все делала на совесть, была сдержанна, молчалива, а когда поступило предложение сходить вместе на танцы, без объяснений ответила отказом. Было над чем задуматься! Тогда в ход пошла тяжелая артиллерия – дед каждый вечер стал поджидать ее после вечерних смен и украдкой, чтобы она не заметила, провожать до дома. Спустя несколько месяцев, бабушка уступила – разрешила провожать ее открыто, да и на танцах под «Синенький скромный платочек» они неизменно стали танцевать вместе. 

После войны они поженились, собственно и свадьбы никакой не было – пошли и просто расписались. Жили скромно, но бабушка с особой теплотой вспоминала, что дед был большим фантазером и всегда знал, чем ее удивить: оставлял украдкой на работе букеты полевых цветов, доставал дефицитные гранаты, помня, что у бабушки низкий гемоглобин, своими руками шил крошечные домашние тапочки (бабушка - обладательница маленького размера ноги), а однажды, возвращаясь из командировки, на все деньги купил в подарок часы, зная, что ему сильно попадет за дорогую незапланированную покупку. По меркам того времени, они были очень дорогие. Бабушка вспоминает, что иной раз ей было просто стыдно надевать их, потому что в послевоенное лихолетье далеко не у всех была возможность даже просто купить приличную одежду, не говоря уже о такой роскоши как часы! Но часы были ее, они ровно тикали и напоминали ей о том, что ее любят…

Часы "Луч", точная дата выпуска не установлена. Механические, с позолотой

Эта удивительная вещица стала фундаментом для моего увлечения винтажными украшениями. Постепенно я стала понимать, что винтажные украшения – это целый пласт культуры, правда, в основном, зарубежной. Тем не менее, это удивительный и непостижимый мир. Винтажные вещицы напитаны особой энергетикой. Когда я вижу украшение, я могу с точностью определить, подходит оно мне или нет.

Антикварная брошь (30-40 годы) из стерлингового серебра, позолота, в лапках кабошоны из горного хрусталя.

Это внутреннее ощущение, я всегда доверяю своей интуиции, и ни разу не ошиблась. Во мне непостижимым образом уживается азарт коллекционера (он медленно формируется) и человека, который не запирает свои сокровища в шкатулку. Я хочу, чтобы все украшения жили, а не ждали своего заветного часа в бархатных коробах. А еще меня влечет мысль, что у каждой вещи своя история. Всегда интересно узнать судьбу вещицы, которая неведомыми тропами попала ко мне.

Относительно современная брошь, выполненная в технике финифть. Серебрение. Также на фото представлено зеркало: серебро, 50-е годы.

Кому она раньше служила? Кому приносила радость и делала законченным образ? Какой была ее прежняя хозяйка: рафинированной барышней или ярой революционеркой? Винтажные украшения, словно люди со своими сложными и разными судьбами, кто-то остался нетронутым, а на ком-то отпечатались неумолимые штрихи времени и прошлой жизни. Украшения с историей, со следами минувших дней мне нравятся даже больше, кажется, что им есть, что мне рассказать, чему научить и, быть может, я разгадаю их тайны. Они, словно драгоценная пыль времени, которая оседает на судьбах их новых владельцев…

Именной сет "Анютины глазки" (брошь и клипсы). Невероятные эмали, иск. жемчужинки, 80-е годы. 

…Они прожили вместе тридцать лет, еще столько же бабушка прожила уже без деда. Сейчас моей бабушке 93 года, она помнит сталинские репрессии и Великую Отечественную войну, «хрущевскую оттепель» и времена «брежневского застоя», а часы все идут, бьются, как маленькое любящее сердце со сложным часовым механизмом…

P.S. Моя коллекция будет постепенно пополняться, вероятно, буду писать об этом на страницах моего блога.

Книга всякой всячины

Сколько себя помню, я всегда испытывала непреодолимый интерес к писательству и русскому языку. Важно было не только писать, читать литературные произведения, но и анализировать прочитанное. В классе шестом, наверное, мы проходили творчество Николая Васильевича Гоголя. Меня поразило то, что у него была тетрадь, которую он называл «Книга всякой всячины, или подручная энциклопедия», в ней содержались различные наброски и заметки, все, что занимало его беспокойный писательский ум. Эта идея меня настолько заинтересовала, что я тоже завела подобную тетрадь. Я записывала туда заинтересовавшие меня речевые обороты, необычные слова, трактовки неизвестных терминов, а много позже и стихи собственного сочинения. У мамы до сих пор хранится эта тетрадь, исписанная неровным детским почерком. Интересно, что меня никто не заставлял это делать, я сама находила в этом процессе непередаваемую прелесть. Особенно мне было интересно находить объяснения значений известных мне предметов и явлений. Например, слово «барабан» - круг, обтянутый кожей, издающий при ударе гулкие звуки. Казалось бы, такое знакомое и простое слово, но попробуй, объясни его значение. Целая наука!

В домашней библиотеке был четырехтомник живого великорусского языка, составленный Владимиром Далем. Отец купил его за баснословную цену, и меня подпускали к этим книгам только тогда, когда отец находился на ночных дежурствах в хирургии. В такие вечера, забравшись с ногами кресло с высокой спинкой, я с интересом читала неведомые слова, пытаясь уловить сходство с современной лексикой… 

С тех пор прошло много лет, но привычка делать выписки осталась. В университете, готовясь сдавать многочисленные экзамены по литературе, я делала выписки из программных произведений. При ответе на экзамене книгами пользоваться не разрешалось, а вот такими выписками – пожалуйста. Но с тех пор у меня прижилась и «тетрадка с выписками для души». Читая книги, я всякий раз удивлялась полноте и непередаваемой красоте русского языка. Так, я стала выписывать небольшие отрывки из произведений, которые по той или иной причине приглянулись мне. Иногда я их перечитываю, вновь и вновь восхищаясь красотой языка, его образностью и глубиной. А еще я записываю дату, когда была сделана выписка, это помогает мне прослеживать временные промежутки, когда была прочитана та или иная книга. Эта тетрадь у меня всегда под рукой, потому что я не знаю, в какой момент жизни мне снова откроются неповторимые грани нашего великого языка, на какое мгновение я смогу прикоснуться к этому живому, ежесекундно меняющемуся, источнику.

Приведу несколько выписок из моей тетради, разных авторов, разных временных отрезков. Такие простые, но в то же время сильные слова, составленные в единую мозаику с особым смыслом. 

«Он любил ее, и он прислушивался к этой любви, которая окликала Поль, догоняла ее, говорила с ней; он слушал ее не шевелясь, испуганный, без мысли, чувствуя только боль.»

Ф. Саган «Любите ли вы Брамса?», 09.01.2010

«Камень, брошенный в прошлое, бумерангом возвращается в будущее».

С. Михалков «Что такое счастье?», 08.03.2010

«Вон там, указал пальцем отец, там обитают огромные, по-летнему тихие ветры и, незримые плывут в зеленых глубинах, точно призрачные киты».

Р. Бредбери «Вино из одуванчиков», 18.05.2010

«На нем была изображена молодая женщина в синем бархатном платье, с глазами такими туманными и большими, будто в них навсегда остались все сны за всю ее жизнь».

К. Паустовский «Дым Отечества», 13.04.2015

«Ни на кого не жалейте силы вашего сердца. Кровоточащее оно гораздо нужнее другим, чем такое, как раньше рисовали на открыточках – знаете, с голубками».

Ю. Герман «Дорогой мой человек», 06.06.2015

Детские привычки самые запоминающиеся, вот и моя привычка «выписок на память» преобразовалась в необходимость. Сложно сказать, зачем мне это нужно, может быть, таким образом, я глубже понимаю написанное, а что-то и вовсе не желая отпускать, оставляю себе в виде записи в тетрадку.